|
Балет «Пассажир» хореографа Владимира Варнавы и режиссера Максима Диденко
по мотивам повести А.Нотомб «Косметика врага»
Текст Амели Нотомб трансформирован методом свободных ассоциаций в жанр балета.
История маньяка-убийцы, уложенная в 5 частей и 2 шутки, обращена к расщепленному сознанию героя, скованного страхом принятия собственной цельности. Избавить героя от невозможности жить может только смерть.
Автор либретто: Максим Диденко и Владимир Варнава Режиссер: Максим Диденко Балетмейстер: Владимир Варнава Артисты: Владимир Варнава, Владимир Дорохин, Марина Зинькова
Художник: Павел Семченко
Художник по свету: Игорь Фомин Звукорежиссер: Дмитрий Бёрн
Используется музыка композиторов: Henryk Górecki, Gyorgy Ligeti, а также Skin&Soap
Продолжительность: 61 минута
Спектакль рекомендован лицам старше 16 лет
Владимир
Варнава. Начало.
Пластические искусства
довольно категоричны в своих требованиях
к физическим, природным данным исполнителя. Физически гибкий и
эмоционально- выразительный, с несомненным сценическим обаянием , артист и хореограф
Владимир Варнава – именно тот случай, когда в
спор с природой бросается яркая
индивидуальность. Жажда творчества в нем бьет ключом,
бьет разнонаправлено (собственные выступления, сочинение хореографии,
преподавание) и отчаянно, ища своего пути, как прорастающая сквозь асфальт
трава. Наблюдать за этим спонтанным процессом чрезвычайно интересно, тем
более, что петербургская почва для Владимира оказалась благоприятной.
Упустив время для
начала обучения в хореографическом училище, Владимир Варнава только с 14 лет
начал осваивать азы народно-характерного танца и искусства хореографа. В 19лет
улыбнулась удача – одаренный юноша был приглашен в Музыкальный театр
Петрозаводска, где исполнил ряд ролей в балетных спектаклях (и получил свою
первую «Золотую маску» за роль Меркуцио в балете «Ромео и Джульетта») и
дебютировал как хореограф постановкой «Пульчинеллы». Спустя три года для Варнава отправился в
«европейские университеты», знакомясь с
многообразием мира свободного танца через участие в мастер-классах,
стажировках, фестивалях.
Созданные им пластические миниатюры хорошо представлены во
всемирной паутине не только благодаря балетоманам-видеопиратам, но и как авторская акция самопрезентации, далекая
от самолюбования, скорее – приоткрывающая творческую лабораторию, где поиск
точного ракурса, темпа, эмоциональной наполненности каждого жеста все еще
продолжается и выверяется. Правда, только ролик с участием Светланы Захаровой
собран десятки тысяч просмотров, но вряд ли танцовщик Варнава, ее партнер, выиграл в сравнении с этой изысканной и
поразительно гибкой балериной. К
сожалению, и участие в маленьком эпизоде балета Эйфмана «Реквием» (Варнава пару
раз исполнил роль юноши из еврейской семьи, подвергнутого репрессиям) ощущается как чужеродное, случайное попадание артиста в среду, существующую по
иным, установленным и незыблемым законам.
Зрителям, живущим в Петербурге и реально ощущающим
застой в балетной жизни города, разумеется, заинтересованно встретили работы Варнавы-хореографа, идущие на сцене
вживую, благо здесь Владимир нашел
единомышленников и союзников. Весомую
поддержку своим поискам Варнава обрел в Мариинском театре: Игорь Колб первым исполнил сочинение молодого
хореографа по мотивам загадочного автопортрета
Мунка, Диана Вишнева пригласила
его к участию в фестивале «Контекст»,
дважды театр предоставил Владимиру Варнаве шанс создавать свои
миниатюры в рамках молодежной мастерской хореографов. Казалось, что творческий почерк определяется
в основных своих чертах. Сын театральных художников, Варнава отлично передал странность персонажа картины Магритта
«Сын Человеческий»: вывернутая локтем
наружу рука в работе художника перекликается с
то шарнирно-распадающейся, то
гибко-распластанной, текучей и скользящей пластикой персонажа Игоря Колба.
Однако, достичь абсолютной пластической гармонии,
интуитивного и чуткого взаимодействия, отменного визуального эффекта Варнаве, как исполнителю и хореографу удалось
на сегодняшний день только в ансамбле с В.Дорохиным и М.Зиньковой (подчеркну:
пока!). Неслучайно в их спектакле «Пассажир» раздвоение главного героя сразу
ощутимо как странное взаимодействие-притяжение. Им не спрятаться и не ускользнуть друг от
друга, будто связанным паучьей сетью: Варнава визуально «плетет» ее из
разверстого черного рта, Дорохин безуспешно пытается сбросить. В этом спектакле
хореограф явно откликнулся на влияние тандема М.Диденко и П.Семченко, не устояв
перед брутальными художественными
приемами, вроде поедания горстями таблеток активированного угля или использования свекольной «крови» на теле,
бьющемся в пластической агонии. На меня
большой эффект произвел танец Владимира со своими партнерами, танец преимущественно партерный, с элементами
мужской акробатики (сложные стойки и поддержки), множеством ползков-скольжений-
перекатываний (через голову назад, например), абсолютной свободой гибкого
корпуса и напряженной, драматичной игрой нервных рук.
Людмила Сродникова
|
