|
Нина Кутейникова Ленинградская-петербургская школа графики. Андрей Бодров
Ленинградская-петербургская
школа графики. Она знакома каждому, кто знает и любит историю, культуру
северной столицы. Что же подразумевает это понятие? Конечно, высокий уровень
профессионализма и особый взгляд на мир, особый характер его осмысления, творческую
и одновременно интеллигентную его интерпретацию. Это соединение
профессионализма и интеллигентности в передаче событий, образов людей, пейзажей
родились не сразу. Оно «выковывалось» десятилетиями и даже веками. За спинами
современных мастеров графики Петербурга стоят известные имена художников «Мира
искусства» и не только они. Эксперименты и достижения русского авангарда,
отзывчивость реалистов периода социалистического реализма и, наконец, стилистический
плюрализм всей 2-й половины ХХ века открывают невиданные просторы для
реализации творческих устремлений современных художников.
Андрей
Бодров изначально выбирает реализм. Этому способствовало многое: и жизнь в
семье инженера, организатора крупного производства, и ВТУЗ, который определил и
продолжил профессионально семейную традицию, и армия, которой он отдал, как и
положено, два года, и встреча с художниками разных поколений, разных творческих
устремлений, но получивших хорошую базу академического образования. Сегодня
Бодров с благодарностью вспоминает всех, кто открывал его как художника, помогал
развивать художественный вкус: от первых еще школьных увлечений и упражнений до
вполне осознанного желания стать графиком. Он не забыл и художника В.Л. Бренерта,
который заметил его еще в школьные годы, и живописца С.Б. Эпштейна, и офортиста
Л.Г. Башкова, и, конечно, универсально талантливого А.З. Давыдова – графика,
живописца, поэта и писателя, наставничество которого в искусстве переросло в
многолетнюю дружбу. А.З. Давыдов фактически сформировал Бодрова, как художника-профессионала.
Его природная тяга к искусству получила свое окончательное оформление именно
под влиянием А.З. Давыдова. Не без его участия произошло издание первого офорта
Бодрова, первая персональная выставка в Доме журналистов и вступление в Союз
Художников.
Главная
составляющая искусства А. Бодрова – рисунок. В его доме десятки альбомов и
альбомчиков, куда он зарисовывает заинтересовавшие его сцены, пейзажи, просто
какие-то детали живого и «мертвого» мира. Рисунок необходим художнику и для
быстрых путевых «заметок», и в работе с обнаженной моделью, и в так
полюбившейся технике гравюры – сухая игла. Эта техника не считается сложной,
она не требует особого технологического процесса, но она не терпит ошибок и
исправлений, она невозможна без уверенного рисования, без крепкой, твердой
руки. Сегодня Бодров свободно распоряжается приемами штриховки, раздвигая этим
границы тонального звучания, используя их при создании разных планов, достигая
необходимой выразительности. Но есть и другие техники, которые ему интересны и
подвластны – монотипия, акватинта, пастель. Нередко он пробует в разных
техниках воспроизводить одни и те же изображения, экспериментируя и открывая их
возможности. В этом желании совершенствоваться, нахождении в постоянном поиске тоже
можно усмотреть уроки А.З. Давыдова. «Художник должен использовать все
возможности, чтобы выразить себя, а выразить себя он может только через
возможности техники, но техники не в сухом, механическом понимании. Техника
должна быть живая, трепещущая, при помощи техники можно и должно донести
состояние своей души», - не уставал повторять учитель Бодрова. Да и вся
творческая жизнь мастера – пример неравнодушия и постоянного поиска.
Городской
и сельский пейзаж – предмет особого внимания Бодрова. Его привлекает «прелесть
обыкновенного» /определение искусствоведа И.Г. Мямлина/. Безымянные улицы,
набережные, дворы, деревья и кусты – эти мотивы не новы, но каждый раз
изображения художника останавливают внимание своей искренностью, поэтичностью,
кажущейся легкостью исполнения и точностью деталей. Именно эта точность деталей
сообщает работам ту особую достоверность, которая обеспечивает кажущуюся
узнаваемость места и от этого становится еще более близкой.
Трактовка
городских пейзажей несколько иная, чем сельских. В них деятельность человека
ощутима яснее, а потому их интонации, ощущения более разнообразны – от, кажется,
театральных «декораций» выстроенных домов и домишек всевозможных набережных до
таинственных, почти сюрреалистичных изображений улиц с «окорначенными» деревьями
или силуэтами ночного города, когда совсем непривлекательная архитектура зданий
вдруг становится манящей, притягательной своей неясностью. Умение создавать
своеобразные эффекты цвета, света и тени рождено здесь именно прекрасным
владением художником сухой иглой. Невольно вспоминаются заветы корифея
отечественной графики В.А. Фаворского, о том, что художникам «должна быть
свойственна любовь к природе и к людям, но кроме того свойственна и к
материалам».
Сельские
пейзажи Бодрова наполнены тем особым теплом, которое рождает соприкосновение с
Природой. Ликующее цветение яблонь, буйная зелень кустов и деревьев в середине
лета, панорамные виды просторов России, изысканность полевых цветов или
трепещущие на ветру лепестки шиповника увидены и передаются художником любовно,
с той долей правдивости, которая только одна и способна вызвать восхищение
Творцом, создавшим все это богатство.
Соприкосновение
с природой побудило Бодрова освоить такой пограничный с живописью материал как
пастель. Последние годы художник уделяет ей особое внимание. Для работы он
использует только жирную (живописную) пастель, так как она дает возможность
применять локальный цвет. Кусты и отдельные ветки предстают в своем буйном
цветении или какой-то тихой особой радости, словно рожденной от осознания своей
собственной красоты. Его серия «портретов» цветов неожиданно напоминают забытую
практику таких изображений еще в ХVIII-ХIХ
вв. Впрочем, по сравнению с ними, его цветы кажутся более свободно написанными,
но точность, правдивость воспроизведения розеток цветков, листьев, веток роднит
их с далекими «предками» и привлекает или смущает своей доподлинностью.
Некоторые
мотивы пейзажей Бодров повторяет неоднократно в различных техниках, добиваясь большей
выразительности. Многое он наблюдает и пишет из окон своей квартиры на
Васильевском острове или на даче в Сиверской. Эта связь с миром через окно
по-своему символична и примечательна. Ведь не случайно само окно с давних
времен определялось как «проем в стене для свету». Именно через окно и осуществляется
связь с миром, а под окном «нередко стоит ангел Господень». Для художника окно
может являться и своеобразной рамой, позволяющей ему по мере приближения или
удаления находить нужную и верную композицию. Для А. Бодрова очень важно
увидеть, понять и запечатлеть «как все так прекрасно устроено в природе»
(выражение П.П. Кончаловского). На это в свое время обращали внимание и учителя
художника. Такое целостное понимание мира приходит к нему лишь с годами. И
сегодня, рассматривая его пейзажи, можно не только радоваться узнаванию того
или иного конкретного места, но главное - ощущению гармонии мира. Для А. Бодрова
гармония – важнейшая категория искусства, к ней он стремится и в самой жизни.
В
работах А.Бодрова трудно увидеть увлеченность тем или иным мастером, хотя
таковые есть. Он с явным интересом говорит о мастерстве рисунков С. Дали,
живописных находках В. Ван Гога или особой творческой фантазии Э. Дега. Но
художник не пытается подражать им. Задачи его искусства иные – они кажутся
значительно проще: попытаться передать свои и только свои ощущения от
окружающего мира. Но так ли это просто? Ведь образность произведения рождается
из единства творческого видения и технического мастерства, владения теми
материалами, которые использует художник.
Большей
свободой отличается рисунок обнаженных женских моделей. Художник варьирует
позы, точки зрения, то приближая, а то удаляя фигуры. Этим изображениям
свойственно обобщение форм. Часто А. Бодров предлагает зрителю самому
домыслить, «дорисовать» отсутствующие детали. Такое свободное рисование требует
хорошего знания анатомии. В том, на какой стадии художник определяет
законченность рисунка, угадывается серьезная, постоянная практика рисования.
Постепенно рисунок становится увереннее, строже и тверже. Иногда кажется, что
линия будто скользит по поверхности бумаги, в других случаях художник
использует «густой» нажим, акцентирую этим позу модели, динамику движения,
особенности той или другой части тела. В многочисленных рисунках ясно видно
стремление графика максимально убедительно передать пластику обнаженного тела в
его движении или покое, в сложном ракурсе. Лицо и руки нередко лишь намечены и,
тем удивительнее, что почти всегда угадывается характер модели, ее настроение.
Для своих ню художник использует разнообразные материалы и техники: карандаш,
тушь и сухую иглу, добиваясь в каждой из них убедительности изображения.
Трудно
найти свою манеру в искусстве, определить свой путь. Далеко не каждому это
удается. Многие идут по пути эпатажа, желания удивить своими работами, поразить
какими-то особыми приемами, сюжетами, образами. Для А. Бодрова это не только не
свойственно, но даже не приемлемо. Он тонко чувствует ту меру новизны, меру
вещественности, меру возможного эксперимента, которая не нарушает связь с
миром, а является его логичной составляющей. Эти качества, помноженные на
мастерство, позволяют считать этого художника достойным продолжателем
ленинградской-петербургской школы графики. Бодров принадлежит к числу
необыкновенных людей: он успешно сочетает деятельность инженера, изобретателя,
организатора производства с увлеченностью и работой художника-графика,
профессионала.
Нина
Кутейникова 19.01.2018.
|
