Санкт-Петербургское отделение АИС
региональное отделение
Ассоциации искусствоведов (АИС) 
190000, Санкт-Петербург,
Большая Морская ул.,38
тел.: 8-812-315-86-04
e-mail: terra-mobile13@mail.ru
Главная | Регистрация | Вход Приветствую Вас Гость | RSS
Меню сайта
 

Статистика
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
 
Сергей Иванов  Из научного сборника «Петербургские искусствоведческие тетради» №7


НИКОЛАЙ ТИМКОВ И ЛЕНИНГРАДСКАЯ ПЕЙЗАЖНАЯ ЖИВОПИСЬ.
К 100-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ХУДОЖНИКА

В 1982 году выставка Тимкова с успехом прошла в залах Московского дома художника на Кузнецком мосту, показанная затем в Военно-Воздушной академии имени Ю. А. Гагарина и в Звёздном городке. В 1987 году семидесятипятилетнему мастеру было присвоено почетное звание Заслуженного художника Российской Федерации. Последняя прижизненная выставка Тимкова прошла в 1993 году в тех же залах теперь уже Петербургского Союза художников, где в 1947 он показал первую выставку своих работ.

Скончался Николай Ефимович Тимков 25 декабря 1993 года на восемьдесят втором году жизни. Похоронен художник на Ковалевском кладбище Петербурга .

Уже после смерти его творчество получило признание и вызвало большой интерес за рубежом. Выставки его произведений прошли в Сан-Франциско, Аспене, Нью-Йорке, Скотсдейле, Палм Бич, Вэйле, Вашингтоне и других городах США. Это принесло Тимкову широкую известность и славу «русского импрессиониста». Одним из первых советских художников и, возможно, первым пейзажистом, он был причислен на Западе к крупнейшим мастерам живописи ХХ века. С работ Тимкова для многих западных историков и любителей живописи началось новое открытие искусства советской эпохи середины и второй половины ХХ века. Западному зрителю не могла не передаться такая увлечённость жизнью природы, такое опьянение её красотой (9).

На родине работы Тимкова хранятся в запасниках крупнейших собраний, включая Русский музей, Третьяковскую галерею, Эрмитаж. Однако искать их в постоянной экспозиции этих музеев сегодня бесполезно. За двадцать лет после смерти художника так и не появилось книги о нём, не состоялось ни одной выставки его произведений. В новой демократической России творчество Тимкова как и многих других близких ему по силе дарования советских живописцев оказалось в своеобразной строго очерченной и ревностно охраняемой «зоне умолчания». О них, как о представителях «официального» искусства «тоталитарного режима», современная либеральная критика предпочитает высказываться негативно, обобщённо и снисходительно. Или не упоминать вовсе. Поскольку простой показ их работ способен легко разрушить завалы из полуправды и демагогии, старательно возводимые вокруг этого искусства, красноречивее любых слов сказать как о живописи послевоенных десятилетий, так и о проблемах сегодняшнего российского искусства. А таких невыгодных сравнений критики, обслуживающие так называемое «неофициальное» искусство советской эпохи, предпочитают всячески избегать.

То, что создавалось Тимковым и его современниками по Ленинградскому Союзу художников, никак не укладывается в схему о «подневольном» или ангажированном творчестве, задавленном идеологическим прессом. Образно выражаясь, Тимкова можно уподобить ключу к двери, за которой нас ожидает иное, неизвестное современному зрителю советское искусство, к двери, которую сегодня ну никак не хочется открывать.

В самом деле, нельзя по принуждению писать такие картины на протяжении полувека. И художнику, находящемуся в угнетённом состоянии духа, это тоже не по силам. С другой стороны, за своё «аполитичное» искусство Тимков не преследовался ни властью, ни руководством Союза, его нельзя объявить ни изгоем, ни оппозиционером, бежавшим в пейзаж из желания противопоставить себя и свои ценности серости «официального» искусства. Как и ведущие ленинградские портретисты, жанристы и исторические живописцы, Тимков имел заказы и закупки с выставок, гарантированную оплату, квартиру и просторную мастерскую № 67 на четвёртом этаже в известном Доме художников на Песочной набережной, за которую ежемесячно платил порядка шестнадцати рублей. Для сравнения единый месячный проездной билет на все виды городского транспорта стоил шесть рублей, а бутылка водки четыре рубля с копейками. Как и прочие члены Союза покупал краски, лаки, холст по льготным ценам, имел возможность месяцами почти бесплатно жить и работать в домах творчества художников в Старой Ладоге и на Академической даче, отдыхал в Гурзуфе и Хосте. Неоднократно бывал за границей. При этом никогда не состоял в партии, не избирался в руководящие органы ЛОСХ. Крепко попивал одно время. И неизменно участвовал своими пейзажами во всех крупнейших республиканских и всесоюзных выставках, проходя сито отбора самых взыскательных выставкомов.

Как все эти факты совместить с односторонним представлением о так называемом «официальном» искусстве? Прежде всего, с помощью замалчивания. Иначе, как метко было кем-то замечено, придётся признать, что в действительности всё было несколько не так, как на самом деле. И как зачастую это изображает «независимая» критика.

Могут возразить, мол, все гораздо прозаичнее. Что сегодня показывать попросту нечего, так как вскоре после смерти Тимкова (согласно существовавшему порядку, после смерти художника его мастерскую полагалось освободить в течение полугода) почти все его работы общим числом около тысячи были куплены у наследников и вывезены в США, где и началась планомерная «раскрутка» автора по всем законам «взрослого» артбизнеса. Говорят и о сумме в несколько десятков тысяч долларов, уплаченной за картины. Сегодня этих денег едва хватило бы на одну среднюю работу художника. Пишут и о генеральной доверенности на совершение всех действий в отношении творческого наследия Тимкова, якобы полученной от сына художника после кончины родителей (10).

В 2006 году в Русском музее на выставке «Время перемен. Искусство 1960-1985 в Советском Союзе» крупнейший ленинградский пейзажист второй половины ХХ века был представлен … картонкой размером 50 на 70 сантиметров. Могут возразить, что у музея в 1994 году не было средств на покупку картин умершего художника. Возможно. Но ведь и интереса не было. И нет. Он нашёлся за океаном, а тем временем собрание ГРМ целенаправленно пополнялось другим искусством.

Тем неожиданнее было обнаружить среди авторов книг о Тимкове, изданных в США, никогда ранее не писавших о нём А. Костеневича, А. Щедринского, а также А. Боровского, возглавляющего с 1989 года отдел новейших течений Русского музея и курирующего программы музея по репрезентации актуального искусства, в том числе проект «Музей Людвига в Русском музее», а также серию выставок современного западного искусства в ГРМ.

Как и любого художника на склоне лет, Тимкова беспокоило, как сложится после его ухода судьба картин, заполнивших мастерскую. Вместе с другими художниками, он тяжело переживал начало 1990-х, прекращение заказов и закупок работ, безденежье, угрозу лишиться мастерской из-за невозможности оплачивать её по рыночным ценам. В этих условиях неожиданная помощь пришла со стороны новых предприимчивых людей, занявшихся сбытом советской живописи на европейских аукционах. Дело оказалось необычайно выгодным. Купцы буквально выстраивались в очередь, обходя мастерские художников и скупая работы первоклассных мастеров 1950-1970-х годов по 30-100-200 долларов за штуку. От вида залежей живописи музейного уровня, накапливавшейся десятилетиями и вмиг ставшей доступной за бесценок, голова могла пойти кругом.

Для художников эти деньги были в тот момент как нельзя кстати. Купцов ждали, с ними старались заводить дружбу. Информацию об очередном приезде узнавали друг у друга, чтобы не упустить случая. Между художниками возникла своеобразная конкуренция за покупателя, поскольку желающих продать работы было много и денег на всех не хватало. Лишь единицы были в стороне от этого всеобщего помешательства. Одним из них был Тимков.

Работ он практически не продавал. Контактов с купцами намеренно избегал. О причинах можно лишь догадываться. Его большая мастерская была забита работами. Холсты стояли лицом к стене такими баррикадами, что добраться до дальних работ было совершенно невозможно. Десятки папок с картонами разных размеров. А ещё антресоли, куда вела крутая лестница. Там были почти исключительно работы 1950-х годов, к которым, как казалось, он потерял интерес. Продай он десяток-другой работ, даже сотню – это было бы даже незаметно глазом. Тут должно быть иное объяснение, и я определённо дать его не берусь.

Да, он готовился к своей последней юбилейной выставке и как любой художник, придерживал лучшие вещи. По словам Л. Митрохиной, перед выставкой, за несколько месяцев до кончины Тимков ей говорил, что ни одной картины не продал за границу, что он горд тем, что всё его творчество останется в России (11). На что-то же он рассчитывал? В нашу последнюю встречу глубокой осенью 1992 года мы говорили в его мастерской о предстоящей выставке и общих знакомых. Он только вернулся с Академической дачи и сетовал, что вот опять надо ехать, так как ему позвонили, что кто-то забрался в дом. Повальное воровство, тащат всё, вплоть до ложек и вилок. Такая вот жизнь настала. Довольно бестактно я поинтересовался, почему он не продаёт работ? Помолчав, он вместо прямого ответа заметил, что Ван Гог при жизни тоже не продал ни одной работы.

В Тимкове, как мне представляется, сочетались огромный жизненный опыт и проницательность с удивительной наивностью. К своим картинам он относился как к детям, судьбой которых был не вправе распоряжаться по своему усмотрению. Хотя и являлся их творцом. Свою миссию он видел в том, чтобы, пока жив и есть силы, заботиться о них, оберегать, хранить. А дальше как богу будет угодно. Он был верующим человеком. Тогда он казался мне талантливым чудаком. Сегодня я думаю о нём как о загадочной планете, которую мне посчастливилось наблюдать.

Необходимо сказать о влиянии Тимкова на искусство пейзажа. Его авторитет, уроки, советы, общение в его мастерской, в совместных поездках или на творческих базах, наконец, сами его произведения способствовали становлению мастерства и выбору творческого пути многими ленинградскими пейзажистами. Среди них были В. И. Овчинников, Д. И. Маевский, И. Г. Савенко, И. М. Варичев, Н. Н. Брандт, Н. Н. Галахов, В. П. Кранц, И. И. Лавский и другие. Личность Тимкова и его творчество воспринимались современниками как зримое живое свидетельство преемственности в русском искусстве пейзажа, связи его нынешнего дня и современных художников с учителями и великими мастерами прошлого.

Своим талантом и неизменной преданностью пейзажной живописи Тимков немало способствовал росту её авторитета среди ленинградских художников, особенно в 1950-1960 годы. Пожалуй, как никто другой в этот период, он показал неисчерпаемые возможности обновления в таком, казалось бы, традиционном жанре. При этом его поиски новых выразительных возможностей не отрицали накопленного опыта, а органично дополняли лучшее, наиболее ценное из освоенного им ранее. В этом с очевидностью проявлялась культура творчества, присущая ведущим представителям ленинградской школы, к числу которых принадлежал Николай Тимков.

Несомненно, Тимков был, если так можно выразиться, чистым пейзажистом. Его призванием стало воспевание красоты родной природы: волжских и донских просторов, средней и северной России. Присутствие человека в его картинах скорее мягко обозначено, нежели нарочито подчёркнуто. Как правило, это деревенские избы, фигурки людей, взятых в удалении и обозначенных двумя-тремя мазками. Почти нет внешних примет времени. В его холстах раз за разом воплощается живописными средствами идея о жизни в гармонии с миром природы, в её несуетном измерении. При этом он оставался абсолютно современным художником, будь то живописно-пластические, сюжетно-тематические или композиционные особенности его живописи. При первом взгляде на его картины или этюды понимаешь, к какому времени они принадлежат.

В любой, даже самой маленькой работе Тимков удивляет найденными новыми ходами. Его способность знакомый мотив всякий раз увидеть по-новому, веровать в неповторимую красоту каждого серенького дня – особенность искусства пейзажа очень национальная, русская, и потому трогает до глубины души. Цвет в его работах никогда не переходит в краску, декоративность не заслоняет живой трепетной красоты природы и не превращается в самоцель. Не менее важной особенностью таланта Тимкова является присущее ему редкое качество картинного видения. К написанию любого этюда Тимков подходил, стремясь прежде увидеть его как картину. Потому-то почти каждая его работа неизменно воспринимается как целостная картина мира, а не только фиксация мимолётного состояния в природе. Будь то выпавший к утру первый снег, или весенний ручей, проснувшийся под лучами апрельского солнца.

Судьба основной части большого художественного наследия Николая Ефимовича Тимкова сложилась вполне благополучно. Не могу, конечно, утверждать, но верю, что осуществится со временем и заветная мечта художника и его лучшие работы, оказавшиеся на чужбине, возвратятся в Россию. Когда мы будем к этому готовы.

Примечания

1. The Seasons of Timkov. Master Russian Impressionist. The Pushkin Collection, 1998.
2. Akademichka. The Academic Dacha through the eyes of Nikolai Timkov. The Pushkin Group and the Timkov Collection, 1999.
3. Памяти И. И. Бродского. Воспоминания. Документы. Письма. Л., Художник РСФСР, 1959. С.173.
4. Леонова Н. Г. Глеб Александрович Савинов. Л., Художник РСФСР, 1988. C.74-75.
5. Николай Ефимович Тимков. Выставка произведений. Каталог // Автор вступ. ст. и состав. М. Эткинд. Л., Художник РСФСР, 1975. С.4.
6. Там же, С.4.
7. А. Яр-Кравченко. С открытой душой // Советская культура. 1964, 21 мая.
8. Работы двух художников // Вечерний Ленинград. 1964, 16 марта.
9. 5. Николай Ефимович Тимков. Выставка произведений. Каталог // Автор вступ. ст. и состав. М. Эткинд. Л., Художник РСФСР, 1975. С.5.
10. Митрохина Л. Н. Мой Тимков // Петербургские искусствоведческие тетради. Вып. 7. СПб, 2006. С.54.
11. Там же, С.52.
Форма входа
 

Поиск
 

Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
 

Архив записей
 

  Ссылки
 

Copyright MyCorp © 2024