|
Синопсис: Ленинград, февраль 1942 года. У офицера госбезопасности Андреева и молодого врача Марицкой есть всего 72 часа, чтобы предотвратить катастрофу. Жизнь и смерть, любовь и предательство переплетаются в стремительно развивающихся событиях… Картина производства киностудии «Ленфильм» выйдет в прокат 4 мая 2017 года. 
Артемий Аграфенин - В процессе работы над картиной сменилось несколько рабочих названий: «Ленинградский вальс», «БлокАда», «Блок А»… В итоге остановились на «Три дня до весны». Какой посыл для зрителя в этом названии? Александр Касаткин - Думаю, в нем отразился элемент борьбы изначального материала с предполагаемым результатом. Название «Три дня до весны» появилось достаточно давно. Его все обсуждали. Каждый настаивал на чем-то своем. Но, тем не менее, это название тоже присутствовало. Наверное, оно просто ждало своего часа. На нем и остановились. Зрители, посмотрев фильм, поймут, что в нем соединены и детективная составляющая, и мелодраматическая, и основная интрига, поскольку все действие происходит в течении трех дней. Последние три дня февраля 1942 года. Это название со всех сторон наиболее точно отвечает и содержанию и характеру фильма. - Сценарий фильма написал Аркадий Высоцкий. В картине на фоне блокадного Ленинграда одновременно разворачивается детективная и любовная истории, борьба со шпионами и стремление героев спасти город, страдающий от обстрелов, бомбежек и голода еще от одной страшной угрозы – угрозы эпидемии. Удалось ли реализовать в фильме все Ваши задумки? - Когда мы завершили съемки, сделали монтаж и провели озвучание, могу сказать определено – да. Точка нашего старта – сценарий Аркадия Высоцкого, ставший базой для истории. Но сразу после начала работы у студии возникло желание несколько усилить детективный сюжет, внести динамику, сделать картину более приключенческой. Я для себя сформулировал так: тема блокады – это не тот сюжет, который можно смотреть под поп-корн, и с которой можно устраивать детективный аттракцион. Все это очень тонкие и деликатные моменты нашей истории, поэтому мы очень скрупулезно отнеслись к разработке детективной и сюжетной линии, которую добавили в сценарий Аркадия Высоцкого, И конечно, я постарался бережно сохранить всю мелодраматическую линию, чтобы не поломать все то хорошее, что было сделано этим автором. Это очень непростая задача работать внутри двух жанров со столь серьезной и деликатной темой. Мы как два следователя с режиссером монтажа Ольгой Прошкиной скрупулезно выверяли шаг за шагом все мотивировки и действия героев. - То есть можно считать, что в каком-то смысле Вы теперь являетесь соавтором сценария. - Я достаточно много вложил в этот фильм своей душевной энергии и своих знаний. Мой дед Борис Михайлович Касаткин в годы войны служил в противочумной системе. Из его рассказов знаю о работе противочумных отрядов и о сложной ситуации в годы войны, когда все силы брошены на борьбу с врагом, а незримая опасность эпидемий вроде отходит на второй план. Но это страшная и беспощадная угроза. Эпидемиологическая тема мне хорошо знакома, и я давно собирался уделить ей внимание. О противочумной системе страны очень мало информации это и сегодня достаточно закрытая тема, но хочется рассказать об эпидемиологах - людях которые делали огромную работу. Мы не знаем, какие опасности были ими предотвращены. Это до сих пор не афишируется. Так что я благодарен, что волей судьбы такой сценарий попал мне в руки. - Сегодня Вы говорите, что Вас выбрали волею судьбы. А как для Вас начиналось эта картина? - Мне позвонила продюсер Ирина Баскакова: «Тут есть интересный сценарий. Хочешь посмотреть?». Я читаю и вижу, что героиня - сотрудник противочумной системы. Глазам своим не поверил! Буквально полгода до этого мы обсуждали, как сделать фильм на эту тему. Поэтому раздумий браться или не браться – не было. Я тут же поднял ряд воспоминаний ветеранов противочумной системы. Начал все это интегрировать, собирать. Александр Эммануилович Бородянский помог с детективной линией, и мы общими усилиями создали ту историю, которую предлагаем на суд зрителей. - Вы московский режиссер. До этого на «Ленфильме» не работали. Какие у Вас были эмоции, когда Вы впервые перешагнули порог киностудии? - Для меня «Ленфильм» - это легендарная студия, на которой работали и Алексей Герман и Илья Авербах, Виктор Аристов. Друг моего деда и сотрудник противочумной системы, а впоследствии прекрасный сценарист Эдгар Дубровский написавший сценарий всеми любимой телевизионной картины «Приключения принца Флоризеля». Здесь творила масса моих любимых режиссеров и, конечно, эти стены, заряжают. Я здесь чувствовал себя абсолютно в своем пространстве. - В фильме зрители увидят много знаковых мест, известных им с детства – стрелка Васильевского острова, Казанский собор, Кронштадт, завод «Красный треугольник»... Скажите, как проходил выбор съемочных площадок? Были ли разногласия? И сложно ли было договориться о работе киногруппы в этих местах? - Сначала я хотел бы рассказать о нашей съемочной группе. Основное требование, которое я предъявляю к творческой группе — это единое видение. Чтобы было общее ощущение пространства, над которым мы все вместе работаем. Это залог того, что картина будет живым, эмоциональным организмом, который будет дышать и общаться со зрителем. Мне повезло. Благодаря Ирине Баскаковой мы быстро собрали съемочную группу. С Русланом Герасименко — оператором-постановщиком я дружу давно и мы уже вместе работали. А здесь к нам присоединились Леонид Карпов — наш художник-постановщик. Наталья Соколова — художник по костюмам. Художник по гриму – Татьяна Вавилова, Татьяна Комарова — кастинг директор. И сразу возник некий ансамбль, который был подкреплен нашим композитором и дирижером Антоном Лубченко, который начал с нами работать еще до начала съемок. Как только мы приехали, посмотрели первую натуру, и Антон увидел сценарий - у нас сразу появились какие-то музыкальные эскизы. Я давал их слушать членам группы. То есть уже сразу начала создаваться какая-то живая ткань. Ну а дальше осталось только развивать, наполнять. - В одном из своих интервью Игорь Масленников сказал, что есть два типа режиссеров. Первый - «режиссер — архитектор». Это диктатор, который держит все в своих руках. И второй тип — «режиссер-садовник». По Вашим словам я могу определить, что Вы - режиссер-садовник. То есть тот человек, кто направляет в нужное русло свою съемочную группу и просто корректирует нюансы и, таким образом, добивается нужного результата. - Все-таки не соглашусь. Если режиссер не проявляет на площадке характера, русло может завернуть куда угодно. А оно должно прийти в ту точку, которая намечена на старте. Поэтому, наверное, «садовник» — это в большей степени можно отнести к арт-хаусу. Я же, где-то на грани между мейн-стримом и арт-хаусом. Посередке нахожусь. Собственно, и картина такая же. - Костюмы, реквизит. Изготавливали все на киностудии «Ленфильм» или было что-то, что приходилось доставать? - Нет, все на «Ленфильме». У нас был прекрасный художник по реквизиту Игорь Богданов. Признаюсь, я в первый раз встречаю именно такого художника… можно сказать режиссера по реквизиту, который работает с неимоверной скоростью, самоотдачей и преданностью своему делу. Он за два дня изготовил точную копию полевой химической лаборатории образца 1941 года. Она у нас в кадре. Мы эту лабораторию нашли в музее. Он за два дня изготовил полностью какое-то невероятное количество каких-то колбочек, пробирочек. Все это в ячеечках каких-то. Ее в музей можно сдавать, в Военно-медицинский. - Вы опережаете мои вопросы. Хотел как раз сказать, что очень многое художники сделали сами и в том числе эту лабораторию. Я помню, как журналисты приезжали на съемочную площадку в Кронштадт и были восхищены погружением картины в эпоху. - Да. Как раз это все там, в Кронштадте мы и снимали. Прекрасная работа, прекрасные специалисты. Вы знаете, без профессионалов такого уровня, мы бы за 30 дней историческую, военно-постановочную картину не сняли. Ну и конечно, руку на пульсе держала Светлана Игоревна Кармалита. Мы обсуждали со Светланой Игоревной все от типических временных фактур актеров до их речевых характеристик и деталей блокадной одежды. - У фильма замечательный актерский состав. В нем объединены, как очень известные актеры, так еще и не настолько знаменитые. Плетнев, Ицков, Елена Лотова со своим дебютом в кино. Как проходил кастинг, как проходил отбор актеров? Строили ли Вы специально, как некоторые делают, небольшие декорации? - Обязательно! У нас были пробы в декорациях, с гримом и костюмами. Актрису на роль Марицкой долго искали. Около двух месяцев. Причем Лену Лотову нашли еще в декабре, и она нам очень понравилась, но потом мы еще просмотрели человек 10. И все это в гриме, в костюме, с партнерами. Достаточно эмоционально изнурительная работа. Ведь от каждого актера композиция картины меняется. И ты не можешь себе позволить расслабиться ни на минуту. Вроде уже пора заканчивать, переключаться и начинать думать об объектах, мизансценах, способах съемки. Но пока у тебя не собран актерский ансамбль по главным героям, есть постоянная глубокая неудовлетворенность и невозможность на что-то переключится. Даже хотя бы начать репетиции. - И Кирилл Плетнев тоже проходил пробы? - Кирилл тоже проходил пробы. - Просто такая уже тенденция. Кирилл Плетнев во всех военных фильмах у нас играет. - Были и другие не менее известные актеры, претендующие на эту роль. Очень хорошие актеры, но Кирилл своей внутренней харизмой и особенностью мгновенного включения в ситуацию, которую я ему обрисовывал, всех сразу убедил. Стало понятно, что да — Кирилл лучше других. Очень точно. А главное, в нем то, что мы хотели показать в фильме: при внешней сдержанности огромное положительное внутреннее обаяние. - Кого-нибудь хотите выделить из актерского состава? - Да, конечно. Наш Горелик (напарник главного героя). Дебют — Игорь Грабузов. Питерский актер из театра Комиссаржевской. Прекрасный дебют. Буду обязательно приглашать его на свои проекты и советовать на другие. - Ицков, я думаю, отыграл, как всегда, блестяще. Его уже можно считать ленфильмовским актером. Он востребован на многих проектах – из одной картину в другую переходит. - С Юрием Ицковым очень интересно было работать, потому что он сразу подключается, тут же предлагает. Конечно от работы с такого уровня актерами получаешь удовольствие и мощный душевный заряд. Нет ничего страшнее, когда актер приходит и включает какой-то очень искусный штамп, и ты понимаешь, что он это делает абсолютно с «холодным носом». Это самое страшное, с этим нужно бороться. - То есть можно считать, что кино сделано по хорошей, проверенной советской системе. Когда актеры играют не ради денег, а - ради роли. Пусть не все из них звезды, но очевидно, что именно их нужно брать и включать в фильм. - Я думаю, что здесь в приоритете не система, а тема истории и отношение к ней всех участников процесса без исключения. Тем более что кинозвезд у нас не так много. Кирилл Плетнев, Женя Сидихин, Юрий Ицков. Собственно говоря, и все. Из известных. - А с Сидихиным было сложно работать? - Женю я очень давно знаю. Мы с ним лет 15 дружим. Может не так часто видимся, как хотелось бы, но, тем не менее, если говорить о том самом единовидении и единопонимании, когда ты с полуслова чувствуешь партнера, что актер предлагает, а актер без долгих объяснений понимает, то что режиссер хочет — это тот самый случай. - Актеры отыграли с большой самоотдачей. В фильме есть и опасные сцены, и сцены с пиротехникой. В фильме главного героя заваливает камнями. Позже каскадер рассказывал, что это очень сложная сцена, потому что Кирилла Плетнева придавливает большой искусственной плитой. - Даже эта искусственная плита весит килограмм под сто. Она огромная, и нужно следить как она упадет. Все равно она может нанести травму. Вы понимаете, что значит травма исполнителя главной роли. Поэтому два дня, пока мы снимали завал в подвале «Блока А», была очень напряженная эмоциональная обстановка. Но с другой стороны, может она и помогла тому состоянию, которое актерам пришлось воссоздать в этом эпизоде. Там мы применили интересный прием - наше концептуальное решение – не использовать осветительных приемов, а снимать при свете фонариков. Больше реалистичности. Кроме света двух фонарей никаких источников света в кадре нет. - Расскажите о съемках в центре Петербурга. Казанский собор, канал Грибоедова. Огромное количество людей постоянно ходит. Первый съемочный день у Казанского собора не мог не остаться не замеченным. Причем - ретро-автобусы, какие-то люди бегают, стреляют… Как реагировал народ, как реагировали Вы? Какие у Вас и у съемочной группы были эмоции? - За тем как реагировал народ я, естественно, не следил, потому что у меня в этот момент все параметры систем зашкаливали. Вы, думаю, понимаете как это — начинать, дебютировать в Санкт-Петербурге. Первый раз снимаю в этом городе, первый съемочный день и снимать не где-то, а у Казанского собора, в самом центре. Сцена «экшн» с перестрелкой… Естественно получали специальное разрешение у настоятеля церкви, поскольку храм действующий. - Для сцены на рынке Вы выбрали одно из зданий университета. Огромная массовка. Плюс художники и ЦДТС поработали на славу — построили, действительно, такой реальный и суматошный рынок военных времен. Даже окна заклеены специально лентой... - Не лентой, а газетой. Поначалу заклеили ленточкой, но художники попросили переделать. Потому что кто-то заклеил малярным скотчем. Это сразу бросается в глаза. Должно быть вырезано из газеты. Вырезали, потом по новой переклеивали. - А почему решили построить декорацию? Ведь можно было найти похожее на натуре? - Один из основных рынков был совсем близко от «Ленфильма». Вышли на задворки и вот - «Сытный рынок». Но это уже другой рынок – куча ларьков. К сожалению, тех рынков уже не сохранилось в том виде, как это было. На настоящем рынке нужно было бы его работу остановить как минимум на сутки. И еще его пришлось бы декорировать, старить. Кстати, рынки в блокадном Ленинграде были достаточно оживленными. Много людей, толкучки. Я много работал с фото документами из архивов. Удалось найти много свидетельств. Мне хотелось, чтобы народу было еще больше. Потому что там, в блокадном Ленинграде на рынках были сотни, сотни людей. Очень плотные толкучки. Фотографии Кузнечного рынка — людей как в метро в час пик. В то время рынок был центром жизни, где можно было попытать счастья обменять что-то из вещей на еду, рассказывали, что можно найти все. - А сцена в квартире. Настоящий взрыв или компьютерная графика? - Самый настоящий. И дом настоящий мы нашли. Когда я работал над фильмом, я жил на Кронверкской улице и по ночам ходил гулять. Особое внимание привлекали расселенные дома. Потому что у нас в фильме довольно большой блок с бегством и погоней за криминальным элементом. И взрыв этой квартиры требовал особых условий: пустой дом, квартал. И я наткнулся здесь на такой дом на Пушкарской. Пришел к продюсеру и говорю: «Послушай, там дом такой интересный присмотрел. Давай «взорвем». Он подходит». И продюсер, скрепя сердце, дал добро. Это, конечно, огромные риски, опасность. Аварийный дом расселенный. Туда залезет группа в 50 человек. Будет шастать, что-то взрывать. Чем это дело кончится? Понятно, что продюсер отвечает за все. Леня Карпов зашел со своей бригадой за сутки, и я скажу, что по фотографиям архивным дом один в один. Не отличить. - Кто помогал со взрывами? - У нас работали пиротехники. Профессионалы своего дела. Полиция оцепила дом, карета «скорой» на дежурстве. Все было сделано по правилам техники безопасности. - Завод «Красный треугольник» хорошо сыграл свою роль. - «Красный треугольник», безусловно, эффектное место, но что удивительно - во время войны он значительно лучше выглядел, чем сейчас. Я также рассматривал фотографии «Красного треугольника» ноября 1941 года. - Но «Красный треугольник» как раз-таки в фильме не играет роль «Красного треугольника». - Нам нужен был объект после артиллерийского обстрела. «Красный треугольник» подошел на эту роль. - Фильм «Три дня до весны» еще не успел выйти в прокат, а уже говорят о продолжении. Рабочее название новой картины - «Трое». Можете приоткрыть завесу тайны над проектом? - В первом фильме заложена некая основа истории. Она находится в развитии. Сейчас группа собирает материал. В новом фильме затронуты достаточно интересные истории. В частности рота особого назначения и ее деятельность. Персонажи будут другие. Наши герои из «Трех дней» могут появится в этой истории, поскольку это одно время, но тут берется совершенно другой срез блокадной эпопеи. Одно и тоже время рассматривается с разных сторон. - Кстати, было бы интересно, если бы пересеклись герои. - Возможно они пересекутся, но просто как друзья, соседи. - Представляете, в одной из сцен второй части сделать отсылку на сцену из первой. Главный герой из «Трех дней» идет по городу, а во второй части другие герои разговаривают, а на заднем плане как раз Плетнев проходит. - Приблизительно так и будет. - В начале фильма у нас звучит прекрасная музыка. Играет оркестр и девушка читает стихи. Довольно сильное и эмоциональное начало, которое привлекает внимание и готовит зрителя к серьезной картине. Этой сцены по сценарию не было. То есть, получается, добавили ее Вы. Это был такой специальный ход? - Мне хотелось некоего камертона в начале фильма для всей этой истории, который был бы проверочной тональностью всего. Поэтому Берггольц, ее фрагмент февральского дневника и квинтет Шостаковича, который транслировали по радио. Я, целенаправленно для первого эпизода выяснял в радиокомитете, что по радио могло транслироваться в то время. Мне захотелось создать такой некий пролог эпитет. - Музыка является отельным полноправным героем фильма «Три дня до весны». «Ленфильм» очень давно не записывал музыкальное сопровождение живого оркестра. Кому пришла в голову такая идея — записать живой оркестр? - Это произошло благодаря моей дружбе с композитором и музыкантом Антоном Лубченко, который в силу своего профессионального уровня работает только с живыми инструментами. Он принципиально не работает с электроникой. И поскольку мы затронули блокадную тему, а Антон ученик Мнацаканяна – ученика Шостаковича. Автор нескольких опер, один из лучших симфонических дирижеров нашей страны. И когда к нему материал попал в руки, он сказал: «Я сделаю все для того, чтобы мы смогли записать это с живым оркестром». Что, собственно, нам и удалось сделать, благодаря помощи Валерия Гергиева. Он любезно предоставил большой симфонический оркестр Мариинского театра и студию записи Мариинского театра, где мы и записали саундтрек к фильму. В фильме больше часа звучит симфоническая музыка. Сильнее симфонического оркестра ничего не может быть. Это вообще счастье для режиссера поработать с оркестром. И выпадает такая удача очень редко. Знаете, когда начинаются начальные титры картины... а сделаны они из архивных блокадных фотографий зимы 1941-1942 годов. На фоне этих фотографий звучит симфоническая музыка. Я сотый раз смотрю. У меня в сотый раз мурашки по коже бегут. - Много ли компьютерной графики в картине? - Нет. Снег дорисовывали, некоторые дома, дирижабли. Самолет, на котором прилетает главный герой. У нас в Ленинградской области не нашлось ни одного самолета времен Великой Отечественной Войны. Современные дома, знаки, провода, кондиционеры пришлось убирать. - Скажите, когда картина будет выходить в прокат?
- Мы обещали показать картину ко Дню снятия блокады — 28 января. Это обещание мы выполнили. Но это был специальный показ. Мы позвали блокадников, ветеранов, тех, кто нам помогал и творческую группу. Нам очень важно было услышать их мнение. А на большие экраны фильм выйдет в преддверии Дня Победы - 4 мая.
| 
